Драматический |
16+ |
Роберт Стуруа |
20 апреля 2000 |
2 часа 20 минут, без антракта |
Премьеру спектакля Роберта Стуруа сыграли в конце прошлого сезона, но очень коротко: "Шейлока" увезли гастролировать на родину режиссера, в Тбилиси. Теперь этот спектакль, в котором грузинскую фантазию сдерживает европейская холодность, можно увидеть в Москве. И не только можно-стоит. Ради эклектичной картины, где за шеренгой мерцающих телеэкранов открывается нереальный сад, где офисный интерьер соседствует с восточным халатом Антонио и на фоне классического фасада выстроились позолоченные статуи животных (сценограф Георгий Алекси-Месхишвили). Ради богатой нюансами игры Александра Калягина-Шейлока и Александра Филиппенко-Антонио. Ради музыки Гии Канчели, под которую безысходность наступает в "Шейлоке" на пятки комедии. Спектакль Роберта Стуруа стал второй (после "Венецианского купца" Житинкина) в Москве постановкой шекспировской комедии, и мы не поспешим, если пропишем этот факт по части обострения национальных фобий. Интересно, что один и тот же шекспировский текст, за который, кстати говоря, в России театры брались крайне редко, обрастает у Стуруа и Житинкина противоположными смыслами. С равной убедительностью Козаков играет сепаратиста, а Калягин-космополита. Моссоветовский режиссер Андрей Житинкин вину за распри возлагает на дрянных христиан. Стуруа вопрос чьей бы то ни было вины не рассматривает вообще, а различий между христианами и евреями не делает. Спектакль Стуруа обладает неоспоримым превосходством по части вкуса, зато Житинкин выражается более внятно (спектакль Стуруа пересказать невозможно). Условно говоря, сюжет Стуруа-о сне и пробуждении. Антонио, артистическая натура и гедонист, окруженный прекрасными молодыми людьми, живет в своем сновидческом мире любви и красоты, пока в его сон ночным кошмаром не вторгается прагматизм банкира-еврея. Тогда вместе с Антонио просыпается и дремавшая ненависть к чужаку. Мир зыбок-вражда вечна. Выход один-"уснуть и видеть сны". А что еще может предложить против "моря бед" режиссер, понявший о себе, что он не адвокат, не прокурор, а о театре-что он не зал суда. Со Стуруа легко поспорить, но его сон-лучший аргумент в его пользу.