Спектакль в Москве

Приглашение на казнь

"Приглашение на казнь" по роману Набокова в театре Ермоловой. Были на премьере. Качественная постановка с отличной сценографией, но как-то не проняло. Хотя тема актуальная. Может ещё разыграются в последующих показах

«Приглашение на казнь» - новый спектакль Марины Брусникиной, поставленный на основной сцене театра им. М.Н. Ермоловой. Премьера состоялась 25 января 2024 года.

Спектакль поставлен по одноимённому роману В.В. Набокова - моего любимого, к слову, писателя - и это далеко не самый простой материал для воплощения на сцене. Возникают сразу несколько сложностей – витиеватый язык, очарованием которого и объясняются во многом уникальность и ценность этого автора (тяжёлое испытание для актёров – Мартынов (Цинциннат) оговаривается дважды, Татаренков (Родион) – один раз, но всё же идёт второй премьерный день), замкнутый мир произведения (почти всё время повествования главный герой в тюрьме и более того – в камере – есть риск сделать визуальную составляющую спектакля серой, бедной и в целом – скучной), а ещё стилистика текста («единственная поэма в прозе» автора – нужно постараться не упустить лирику произведения).

Набоков написал «карандашный вариант» романа за три дня (сделав перерыв в работе над великим «Даром», «первые пульсации» которого отчётливо видны в «Приглашении…») и это во многом обусловлено его сюжетной простотой и идейной очевидностью. «Прозрачное» (читать: «пародийное», «призрачное, «нечеловеческое») общество и один-единственный «непроницаемый» главный герой, которого судят за непохожесть – сюжет прямо рэндовский. Однако антиутопии как жанр в целом довольно сложно воспринимать серьёзно, ставя тем самым их в один ряд с настоящей литературой.

Несмотря на общую смысловую тривиальность, «Приглашение на казнь» тем не менее содержит несколько очень интересных специфических подтем. Среди них естественно нимфечество – сознание Цинцинната будоражит 12-летняя Эммочка – дочь начальника тюрьмы – в ней главный герой видит надежду на своё спасение, которая в результате окажется иллюзорной – девочка за руку приведёт только вырвавшегося на волю героя обратно в темницу, прямо к своему отцу. В этом есть предостережение: поддаваясь своему искушению, мы не обретаем свободу, а становимся лишь ещё большими узниками. Примечательно, что в «Приглашении на казнь» Набоков впервые буквально связывает педофилию и тюрьму. Также интерес представляют: Эдипов комплекс главного героя (Марфинька и Цецилия Ц. – один типаж), гомосексуальные склонности Пьера (прямо расцветающие в XX главе, но очевидные и до), а ещё – вопросы условий и смыслового содержания любви и дружбы, определения писательской миссии, сущности смерти – словом, «Приглашение на казнь» даёт читателю весьма плодородную почву для размышлений на самые разные темы.
Первое, что хочется отметить касаемо спектакля, - видна женская рука (в самом хорошем смысле). Он очень красивый, изобилующий декоративными деталями (напомню, место действия – тюрьма, но Брусникина и Нана Абдрашитова – сценограф - великолепно справляются с этой сложностью, цепляясь буквально за каждую возможность дополнить постановку новым визуальным решением). Активно используется проектор – на стенах постоянно возникают иллюстрации воспоминаний, впечатлений, мыслей и снов Цинцинната. На сцене также появляются и пропадают картонные фигуры – свиная голова на тарелке, напольные часы, паук, начальник тюрьмы с собственной головой в руках и многие другие – все в цвете, хотя и приглушённом. Отдельно хочется отметить головной убор актрисы, сделанный в виде белой чудной бабочки с кучей глаз и крыльев – он возникает ближе к концу второго акта. Сюрреализм декоративных элементов наталкивает на ассоциацию с «Алисой в Зазеркалье» Фоменко.

Актёров Брусникина подбирает сообразно ролям. Мартынов (похожий на Тимоти Шаламе – во всяком случае, с третьего ряда амфитеатра) противоречит набоковскому описанию Цинцинната разве что отсутствием усов, Колесников в роли Пьера очень убедительно смотрится в силу относительно низкого роста, только Зиновьева (с 2023 в труппе театра), очевидно, взрослая для 12-летней девочки, но это предсказуемый режиссёрский ход, отражающий сущность нимфечества, подчёркнутую ещё и пошлой одеждой – тем яснее искушение главного героя.

Спектакль начинается стремительно и сразу берёт в оборот внимание зрителя, делая последнего скорее участником процесса, нежели сторонним наблюдателем. Темп задан динамичный, действие на сцене развивается активно, и остаётся только не моргать и держать ухо востро, лишь бы вобрать в себя максимум происходящего. Вообще первое время просмотр «Приглашения…» напоминает скорее половой акт, от которого у тебя то мурашки по коже, то слёзы на глазах. Планка поставлена изначально очень высокая, но возможно ли удержать её 2,5 часа? Марине Брусникиной, к сожалению, это не удалось.

Сцена первого акта, в которой Цинциннат стоит на коленях под луной (на которой лицо жены – ещё одна примечательная визуальная деталь) и произносит монолог о любви к Марфиньке, являющейся ему в ночи в виде очередного призрака, образует ком в горле и увлажняет глаза, но слёзы не идут – и это ощущается как несостоявшийся оргазм – откровенно не дотянули момент. Отсутствие катарсиса здесь - первый тревожный звоночек, указывающий на характер дальнейшего течения спектакля.

Общий же темп рушится уже под конец первого акта, когда начинаются сюжетные изменения Брусникиной. Да, это абсолютно нормальная практика при переносе произведения в новую форму (в данном случае - текста на сцену), когда смещаются первоначальные авторские акценты, однако на их месте обязательно должны быть другие (по сути, задача режиссёра и состоит в поиске и художественной реализации таковых), а не пустота. Ибо во втором случае получается не новое искусство, а краткий пересказ уже существующего, ещё и с ошибками. Подобное положение дел не является примером хорошей режиссуры и не несёт в себе культурной ценности.

Что же конкретно не так в конце первого акта? Например, появление Пьера. У Набокова оно сопровождается разрушением ожиданий Цинцинната, что случится долгожданное свидание с супругой, которое начальник тюрьмы сначала отказывается подтверждать, а впоследствии каждый раз переносит. Родион, как думается главному герою, убирает камеру и приносит пионы именно для Марфиньки, со слов охранника – «гостей». Однако неожиданно вместо неё возникает Пьер – совсем неуместный сейчас, ненужный и просто неважный другой «заключённый». Шоковое состояние Цинцинната в книге – это положение человека, испытывающего разъедающее отчаяние и горечь обмана, читатель просто не имеет шанса не сопереживать ему. Однако в спектакле Брусникина убирает объясняющую состояние героя предысторию мучительного ожидания свидания с Марфинькой, а реакцию на появление Пьера оставляет. В итоге Мартынов молчит и всем видом показывает опустошение и ужас, но зритель, не знакомый с первоисточником, не имеет шанса понять, почему. Соответственно и сопереживанию взяться неоткуда – Цинциннат просто кажется нелюдимым и, откровенно говоря, странным – ведь появление другого узника должно радовать хотя бы из соображений прерванного одиночества. Получается, сцена не может подействовать на зрителя, который не читал роман (ПЛОХО, ибо хороший спектакль ориентирован на всех смотрящих – и знакомых с первоисточником, и нет), а часть, читавшую произведение Набокова, она скорее будет раздражать своей недосказанностью. Ещё Брусникина вычеркнула: копание тоннеля Родригом и Пьером, раскрывшийся футляр с топором в камере теперь уже палача, выход Цинцинната на волю – в общем и целом, вычеркнуто много, перечислять всё не имеет смысла, заместо образовавшихся сюжетных дыр – только пустота – весь второй акт сплошная таковая.

Зато режиссёр оставила бесконечно долгие скучные даже в книге монологи главного героя, которые при переносе на сцену стали ещё хуже восприниматься. Призрачный шанс на изменение дел мелькает в конце первого акта – тогда речь Цинцинната до определённого момента может интерпретироваться как социально-политическое высказывание (актуалочка), но здесь важно было вовремя остановиться (примерно до воспоминаний про прыжок из окна), а не уходить в прямое цитирование – после этого надежда на междустрочные смыслы улетучивается.

Финал набоковского романа может быть интерпретирован по-разному – Цинциннат умирает или нет. Конечно, первый вариант наиболее адекватный и неизбежно следует из текста и комментариев самого автора (про разрушение мира после гибели последнего поэта). Однако вторая версия тоже имеет право на существование, пространство для её подпитки Набоков читателям оставил, хотя и небольшое. Брусникина в своём спектакле выбирает именно эту точку зрения (имеет право) – и спасает Цинцинната. В финале Мартынов снимает с себя микрофон, бросает его на сцену и спускается в зал, где, очевидно, сидят подобные главному герою «непроницаемые» люди – зрители. Конец спектакля во многом соответствует глубине и темпу первого акта и являет собой пример крайне удачного последнего аккорда, оставляющего у смотрящего приятное послевкусие.

Сама Брусникина говорит, что для неё было важным раскрыть тему несовпадения индивидуальности с окружающим миром, показать возможность спасения и выхода, но главное - сохранить художественное пространство романа при переносе его сюжета на сцену. Если первые две задачи можно назвать выполненными, то третья, бесспорно, провалена. Притом, нельзя назвать спектакль полностью неудачным. Первый акт (до тревожных звоночков) – кропотливая работа маслом по холсту, но второй – небрежный набросок шариковой ручкой на полях школьной тетрадки. Есть ощущение спешки, будто не хватило времени доработать, однако едва ли это причина столь печального положения дел, скорее – нежелание режиссёра копать глубже и посвятить больше сил презентабельному виду спектакля.

«Приглашение на казнь» Брусникиной – это прерванный половой акт, оставляющий у зрителя чувство неудовлетворённости и грусти от не оправдавшего ожидания вечера.

Повезло попасть на предпремьерный показ спектакля "Приглашение на казнь" по одноименной антиутопической "поэме в прозе" Владимира Набокрва. Поставила спектакль, давно уже ставшая культовым режиссером, Марина Брусникина (с парой ее замечательных спектаклей я уже была знакома). Произведение, конечно, сильно замороченное. В нем рассказывается о последних днях жизни в тюрьме, ожидающего исполнения приговора молодого мужчины, шепотом пригово­ренного к смертной казни через отсечение головы. Приговоренного извещают о том, что он "приглашен" на казнь из лучших побуждений и все пройдет мило и приятно, если только он не станете волноваться и капризничать. Ему создали максимально комфортные условия пребывания, что только усугубляло мучительное ожидание исполнения приговора. Он жил с постоянным вопросом КОГДА??? Совершенно неожиданным оказался конец спектакля. До казни дело дошло, но приговоренный, уже лежавший головой на плахе, осознал, что он внутренне свободен и может просто взять и уйти с казни, что он и сделал. В спектакле совершенно замечательная сценография, прекрасный свет, великолепная актерская игра. Зал на предпоказе был битком, прям как на премьере. У входа в театр люди спрашивали лишние билеты. Хочется пожелать спектаклю успешной премьеры и долгой жизни🙏