В самолетике, наискосок пересекающем Антарктиду, 30-летний английский исследователь льда (О'Брайен) вспоминает свой роман с американкой (Стилли). Сентиментальный порнографический фильм про любовь, перемежаемую концертными номерами Franz Ferdinand, The Dandy Warhols и проч. Концерты сняты ощутимо хуже, чем любовь.
Мелодрама, Музыкальный |
18+ |
Майкл Уинтерботтом |
16 мая 2004 |
1 час 7 минут |
films.tartanfilmsusa.com |
В самолетике, наискосок пересекающем Антарктиду, 30-летний английский исследователь льда (О’Брайен) вспоминает свой роман с американкой (Стилли) — барышней сильно младше его, которую он определяет с помощью простых прилагательных («прекрасная», «черствая», «сумасшедшая») и про которую не помнит, кем она работала, но помнит, как пахла ее кожа, как она злилась, если ей в чай клали сахар, и как она делала минет. Еще он помнит, как ходил с ней на концерты (на Franz Ferdinand, на The Dandy Warhols, потом зачем-то на юбилейный вечер Наймана). Пресловутые 9 песен, ими тогда услышанные, делят на равные примерно отрезки все остальное — несущественные разговоры, одну ссору, одну поездку к морю и полдюжины актов физической любви, поражающих не бесстыдством, а как раз наоборот. То есть люди вроде в самом деле трахаются, вроде привязывают друг друга к кровати, вроде девушка, понюхав кокаин, сует герою в рот каблук-шпильку — но все это как-то на диво трогательно и робко, как будто они и рады выразить свою нежность как-то иначе, но не умеют.
Раньше я, признаться, терпеть не мог Уинтерботтома, и «9 песен» — первая его картина, которую у меня получилось досмотреть до конца. И не только потому, что, в отличие от прочих его фильмов, эта картина — короткая, ладно структурированная и порнографическая. Просто Уинтерботтом, режиссер обычно неглупый, но невыразительный и какой-то беспредметный, на этот раз как-то сразу много всего угадал. Не только насчет того, что из самой невероятной любви по прошествии времени иногда получается вспоминать только сахар в чае и минет. Но и про то, что память, она ведь и правда как лед, и в своей персональной Антарктике каждый сверлит, как умеет, надеясь, что срез ледяных пластов хоть что-нибудь прояснит. И про то, что пенетрация — это что угодно, но не способ сближения живых существ. Как поется на этот счет у группы «Плед», которую вряд ли когда-то слышали герои Уинтерботтома: «А я е…ла и е…у, е…ла и е…у/И никому про свое сердце ничего не говорю».