Расписание фильма в кинотеатрах у метро Китай-город, Москва, 31 октября

Выживут только любовники

- Всё же не могу понять: почему вы не живете вместе? - спрашивает Еву (Суинтон) в пряной марокканской ночи Танжера пожилой драматург Кристофер Марлоу (Хёрт). Её любовник Адам (Хиддлстон) тем временем слушает пластинки и сходит с ума от депрессии в пустынном умирающем Детройте. Они вампиры и самая, пожалуй, древняя пара на Земле (на что прозрачно намекают имена). Когда апатичный романтик Адам дойдет до заказа особой пули для себя, Ева приедет к нему. Вскоре к ним заявится и младшая сестра Евы - бесноватая рыжая чертовка (Васиковска). Вместе они выйдут в ночь - и скука бессмертия вдруг взорвётся опасной драмой.

Незамысловатое название нового фильма Джармуша описывает происходящее в нём, в принципе, исчерпывающе. Событий много, но сюжетными кульбитами их не назовёшь - действие завораживает скорее настроением и атмосферой, как у Бертолуччи в "Мечтателях". Новое переложение вампирской тематики режиссёра тоже не интересует: вампиры здесь только рифма интеллектуальной эстетики, невыразимой тоски существования - и повод поиронизировать.
Бессмертные произведения мировой культуры не могли создать смертные - шутит режиссёр. Его вампиры - высокоразвитые, одарённые и тонко чувствующие существа, а люди - "зомби", способные лишь на материальные проявления (но обращать их - "so 15-th century").
В приглушенных тонах реальности фильма безлюдная ночь - средоточение жизни, и Джармуш растревоживает бесконечным уютом такого существования, его тягучей душевностью. Актёры идеально воплотились в свои роли. Хиддлстон - совершенный Гамлет и изможденный бессмертием Ромео; Суинтон - элегантная эльфийская царица, чьи движения аристократичны и вески. Есть ещё неугомонная Миа Васиковска с дьяволятами в глазах, обаятельнейший Джон Хёрт и пытливый Антон Ельчин в роли поставщика всего важного для Адама.
Роняя реплики обо всем на свете - от людской глухоты к науке до возрождения Детройта - герои на самом деле говорят о любви. Даже интерес Адама к электричеству из воздуха (вслед за Теслой) и коробящие его паутины проводов на стенах становятся метафорой для незримых связей. Любовь у людей - показная, требовательная - оказывается сродни тяге впиться в горло и переделать. А неизменность отношений Адама и Евы - в объятьях или на расстоянии в океан - соразмерна бессмертию: потому что чувство, которое меняется - это вообще не чувство. В таком свете название фильма обретает причудливый второй смысл, ведь "alive" - это не только про жизнь, но и про чуткость: способность понимать и воспринимать. В ковчег не принимают одиночек, и Джармуш прав: лишь те, кому посчастливилось найти своих, принимаемых безусловно, сумеют сложить "вечность" из известных букв.

Джармуш создал потрясающую атмосферу, сейчас такую уже трудно почувствовать в живую, за пределами киноэкрана. Это кино рассказывает историю не сюжетными поворотами, а звуками, отдельными кадрами, песнями, голосами, ночными улицами полузабытых городов. Ночь - это очень важное время суток, и здесь она показана как физиологическое состояние, и это состояние - восхитительно. Вы почувствуете это даже сквозь шум и фразы недоумения сидящих в зале зомби, которые поняв, что в ближайшие 15 минут в кадре никого не укусят, будут и дальше обсуждать свои дела, шелестеть бумажками от еды, отвечать на телефонные звонки. Мне надоели зомби и их боязнь собственного воображения. Джим снимал кино не для них, это определенно - эти создания столь же не свободны, сколь и несчастны. Но, может быть, он снял этот фильм для вас?

Имя Джим Джармуш — не просто позывной одного из самых талантливых андеграундных творцов американских восьмидесятых. Для меня, например, с его первой полнометражки «Отпуск без конца» началась жгучая, но порой безответная любовь к хорошему кино, а в студенческие годы именно его потрясающие работы девяностых заставляли нас собираться на балкончике съемной квартиры и раз за разом пытаться разгадать все постмодернистские загадки, спрятанные за неторопливой сменой кадров. Поэтому, будучи преданным фанатом этого героинового блондина, мне было больно видеть, как в новое «нулевое» время гениальный режиссер заплутал в собственном творческом методе. К счастью, «Выживут только любовники» оказались выходом из этой стагнации, пусть и, похоже, последним выходом автора.

Двое влюбленных с символическими именами Адам и Ева живут в преступном отдалении друг от друга. Он задыхается парами безысходности в некогда главном американском технологическом городе-гиганте Детройте, который после кризиса превратился в пристанище безработных люмпенов. Она обитает где-то на Востоке, окруженная старыми книгами, и питает симпатию к его хобби коллекционировать старые гитары и винил всех пород. Их встреча ознаменует классический джармушевский роад-муви, который, также как и 30 лет назад, закончится там же, где и начался.

Главные герои — престарелые вампиры, но пусть вас не пугает якобы мистическая подоплека ленты: замените жажду крови на героиновую зависимость, изящные бокалы на шприцы — и вы вернетесь в самые первые работы американского режиссера. За эти годы почти ничего не изменилось. Новый фильм Джармуша — грустный и неторопливый реквием от главного певца потерянного поколения детей восьмидесятых, которые навсегда заплутали и уже не смогут отыскать себя в Гугле.

Герои каждую минуту сыплют на зрителя культурными отсылками, говоря то о Байроне, то о Вальтере, то соскакивают с темы и вспоминают гениального сумасшедшего Теслу и производителей лучших на земле электронных гитар. Этот шизопоток, культурное кровосмешение, если позволите, призвано показать зрителю вселенское разочарование людей, переживших монголо-татарское иго долгой истории человеческой культуры. И пренебрежительное отношение любовников к простым смертным можно объяснить не физиологическими различиями, а сокровенной ненавистью этих пост-рокеров к любому проявлению конформизма.

Оттуда же и любовь героев ко всему аналоговому, древнему, попытка поймать за руку утекающее время «настоящей жизни». Адам окружает себя гитарами из пятидесятых, записывает свою музыку только на винил, и будучи человеком совершенно другой культурной формации, пытается мимикрировать в среде современных хипстеров, которых также манит ушедшее время чего-то настоящего. Но героям, как и самому режиссеру, уже давно нет места на современной сцене победившей жевательной резинки. Им нужно уходить на покой, при этом напоследок собрав все разбросанные камни. И, как это часто бывает, чтобы разгадать все спрятанные здесь отсылки, посмотреть фильм прийдется не один раз. И самое главное — этого действительно хочется.

«Выживут только любовники» — лучшая работа Джармуша после всеми любимого «Мертвеца». Настолько скрупулезно и в то же время самоиронично подвести итог своей тридцатилетней режиссерской карьеры мог лишь этот бард амфетаминового трипа. К счастью, я еще раз убедился в том, что самый любимый американец в режиссерском кресле — лучшее, что происходило за линией Голливуда восьмидесятых. Фильм не оставляет никаких положительных эмоций. Лишь сладостную меланхолию и желание всеобъемно насладиться временем аналоговых вещиц. Ведь и сам Джимми — старый проигрыватель, который не может похвастаться современными наворотами, но его звук остается чистым.

В итоге — лучшее кино для всех, кто когда-то, также как и я, оказался влюблен в одноэтажную Америку. Меняется доносящаяся из окон музыка, но потерянные романтики в темном трикотаже остаются прежними.

Одна из лучших работ Джармуша. Очень атмосферное качественное кино. Потрясающая игра актеров. Ева очень стильная и абсолютно космическая. Саундтрек вместе с первыми кадрами фильма вводит в транс, в котором находишься на протяжении всего фильма. В 2 часовом фильме без особого сюжета и динамики абсолютно нет ничего лишнего, каждая деталь продумана и имеет значение. Это тот фильм, на который я пойду еще раз. Выживут только любовники - это эстетическое удовольствие для гурманов

Это редкий материальный до последней детали фильм. Предметы не просто декорация, а часть мира, обломки старой жизни, которые раскрываются в руках у супружеской пары вампиров. Он обожает музыку и технику, она чувствует время.
Самое важное в фильме, вовсе не сюжет, не образы героев, а тягучая ночь, наполненная музыкой, словами и вещами. В декорациях марокканского города или в развалинах Детройта, где люди живут свои суетные жизни, изничтожая воду, кровь, вещи, чувства, ничего не происходит и одновременно пустоты нет, слишком много всего в самой картинке и саундтреке.
Идеальный романтический фильм, где романтика не выглядит дешевой ванилью из девичьих пабликов с цитатами о трагизме любви, а именно такая, какой она должна быть с бархатом ночи, утомленной мудростью и вечной любовью.