Обаятельная и обреченная на успех романтическая комедия талантливой Софии Копполы («Девственницы-самоубийцы») о двух американцах — известном киноактере (Мюррей) и жене преуспевающего фотографа (Йоханссон), — встретившихся в роскошном токийском отеле Park Hyatt. Они будут разговаривать ни о чем и шататься по токийским притонам; он будет распевать дурным голосом песни Брайана Ферри, а она — смотреть на него влажными красивыми глазами. А больше ничего не будет, потому что не может быть. По крайней мере, в таком фильме — похожем на акварель, на которой линии почти не видны, а краски размыты, или на оживленную, но в основе минорную джазовую импровизацию.
Комедия, Мелодрама |
16+ |
София Коппола |
29 августа 2003 |
1 час 42 минуты |
Под Новый год принято подводить итоги сезона, и сейчас это сделать особенно приятно: два фильма из первой, скажем, десятки (это чтобы не быть излишне категоричным) можно посмотреть в ближайшем кинотеатре. Действие «Трудностей перевода», как и тарантиновского «Убить Билла», разворачивается в Японии. На географии сходство, пожалуй, и исчерпывается, но занятно, что страна, кинематография которой в основном предназначена для внутреннего потребления, за последний год стала (можно заодно вспомнить и «Звонок») важнейшим голливудским ньюсмейкером.
«Трудности» — фильм столь обаятельный и столь обреченный на успех (в особенности у слабого пола), да еще и снятый в малопочтенном вроде бы жанре романтической комедии, что хвалить его даже как-то и неловко, но деваться некуда.
«Трудности перевода» — не история любви: любовь не пойдет дальше шепота. Это история растерянности, потерянности: ключевое в названии фильма слово “lost” само потерялось при переводе на русский. Это не о пропасти между культурами — хотя и об этом: «маленьким различиям» уделено столько внимания и столько уморительных гэгов, что нечестно было бы совсем списывать со счетов эту линию. Но Япония тут — в первую очередь лабиринт, где блуждать так сложно, что волей-неволей натыкаешься на себя самого, деформированное пространство, в котором сто раз произнесенные слова звучат не как прежде. Место, где даже унифицированная сетевая гостиница обладает почти мистическим своеобразием.
Роскошный токийский отель Park Hyatt. В одном из люксов томится от бессонницы высокий мужчина лет пятидесяти с навсегда обиженным лицом, в другом — девушка лет двадцати с припухлыми губами. Первый — американский киноактер Боб Харрис (Мюррей) приехавший в Токио, скрепя сердце, за длинным долларом — сниматься в рекламе виски. Японцы любят голливудских кинозвезд и готовы платить за их участие в рекламе фантастические деньги — факт известный. Два миллиона за одну фразу — искушение слишком велико, и Боб покорно выслушивает стрекотание японского ассистента, изображает улыбку Синатры и улыбку Джеймса Бонда и принимает восторги маленьких одинаковых людей. Вторая — американская девушка Шарлотта (Йоханссон). Она приехала в Токио за компанию с мужем — преуспевающим фотографом (Рибизи). Между ними нет ничего общего, но она этого еще не поняла. Шарлотта сидит на подоконнике и смотрит на небоскребы.
Боб и Шарлотта встретятся в лифте, потом в баре, потом — в огромных пустынных коридорах, потом они будут разговаривать ни про что и шататься по токийским притонам: он будет распевать дурным голосом Брайана Ферри, а она — смотреть на него влажными красивыми глазами. А больше ничего не будет, потому что не может быть.
По мере того как герои становятся все ближе друг к другу — и все дальше от окружающих, — и так не слишком линейная история приобретает характер джазовой импровизации, где-то даже напоминая карваевское «Любовное настроение». Эпизоды не наращивают темп интриги, а уводят ее в сторону; они становятся все грустнее.
Фильм с подобным сюжетом мог бы тысячу раз скатиться в пошлость — но он не пошл ни на мгновение. Билл Мюррей — большой актер, это можно было заметить и раньше, но никогда — с такой очевидностью. 19-летняя Скарлетт Йоханссон, видимо, окажется — все к тому идет — едва ли не главной новой звездой нулевых. Что касается 32-летней Софии Копполы, не только поставившей, но и написавшей сценарий «Трудностей», то здесь вообще уже хочется оставить эпитеты и перейти на восторженную жестикуляцию — эта барышня еще не раз всех удивит.
Яблоко упало чертовски далеко от яблони. Если Коппола-старший в лучших своих проявлениях — это монументальная живопись старых мастеров, с четко прописанным многофигурным фоном и идеально точными портретами, то София Коппола, судя по первым двум работам, — импрессионистические акварельки, на которых линии почти не видны, а краски небрежно размыты. Но вот увидите — к ее рисункам еще выстроятся очереди, цены взлетят до небес, и японские туристы засверкают вспышками.