Ко мне, упыри: 10 знаковых советских хорроров

Неудачно заночевавший в чужом доме олух царя небесного, семинарист Хома Брут (Леонид Куравлев), отбившись от старой ведьмы (Николай Кутузов) молитвой и тяжелой палкой, случайно превращает ее обратно в молодую красавицу-панночку (Наталья Варлей), над телом которой ему поручают три ночи читать молитвы. На третью ночь он поседеет.
История съемок фильма обросла мистическими слухами, но некоторые события произошли на самом деле. Наталья Варлей вылетела из кружащегося гроба с большой высоты. Николай Кутузов (актрисы на роль не нашлось, все отказывались еще на пробах) впервые в жизни запил, как он сам объяснил, из страха перед «дьявольской ролью». Во время премьеры фильма на морском лайнере начался шторм. Деревянная церковь, в которой Хома читает заупокойную, сгорела. Похожие нервирующие инциденты сопровождали съемки «Изгоняющего дьявола», наводя на антинаучные мысли о нечистой силе, вставшей на пути кинематографистов. В советском фолк-хорроре по макабру Гоголя проливается ровно одна капля крови (панночка плачет кровавыми слезами), но он получился достаточно страшным, чтобы восхитить Хичкока.

Любящий отец (Лев Дуров), отправляясь по торговым делам, спрашивает дочерей, какие подарки они хотят получить. Старшие сестры просят различный гламур, а младшая Аленушка (Марина Ильичева-Рыжакова) — некий аленький цветочек. За разговором наблюдают черный кот и сидящий у него на голове петух, и это только начало странностей визионерского слоубернера Ирины Поволоцкой, которая пересказывает Сергея Аксакова и Шарля Перро с феминистской точки зрения. Главной героиней фильма стала не красавица, а завораживающая и пугающая колдунья (Алла Демидова), превратившая принца в чудовище (Александр Абдулов).
В 1967 году Поволоцкая поставила недооцененный сайфай «Таинственная стена», некоторые сюжетные линии которого позже повторили Стругацкие в «Пикнике на обочине». Новаторское видение режиссерки, вероятно, вдохновляло Тарковского в постановке «Сталкера». Поволоцкая сняла всего три картины, но в «Стене» и «Цветочке» мы видим работу потенциально великого автора психоделического или сюрреалистического кинематографа. Даже ее сказочная русская деревня выглядит вневременным пространством, наполненным декадентской меланхолией. На необитаемом острове и во дворце колдуньи екатерининский XVIII век скрещивается с итальянским джалло в кровавых тонах «Суспирии». Экспериментируя с черно-белыми вставками, цветными фильтрами и авангардным электронным саундтреком Эдисона Денисова, Поволоцкая предвосхитила сегодняшний эстетский постхоррор.

Белорусское Полесье, 1900 год. Романтичный ученый-этнограф Андрей Белорецкий (Борис Плотников) приезжает собирать фольклор в затянутую туманом глухомань Болотные Ялины, которой владеет последняя представительница своего рода, юная сирота Надежда Яновская (болгарская актриса Елена Димитрова) Остановившись в грозу в ее поместье, где все зловеще скрипит, ученый той же ночью видит девушку обнаженной в облаке белых перьев, пока служанка проводит колдовской ритуал. Склизкий управляющий имением (Альберт Филозов) сообщает Белорецкому, что у его хозяйки есть тайна, а люди в Ялинах боятся выходить из дома после захода солнца.
Экранизация романа классика белорусской литературы Владимира Короткевича собрала все существующие на свете приметы жанра готики: болотистую местность, где по ночам что-то воет, старинный замок, бледную красавицу в черном и местную легенду о кровавом прошлом. Мистику по всем канонам соцреализма требовалось разоблачить, как в «Собаке Баскервилей». Но режиссер Валерий Рубинчик нагнал такого вязкого страха, что в материалистические объяснения не очень верится. Призрак дамы, линчевский карлик, оживающие портреты — это все еще могло привидеться. Но кто хотя бы раз увидел на экране псов-рыцарей из Дикой охоты, ни за что не поверит, что они до сих пор там по болотам не скачут.
 

Полицейский инспектор в нуарном кожаном плаще Глебски (Улдис Пуцитис) приезжает в отель с издевательским названием «У погибшего альпиниста». В отеле и впрямь когда-то погиб альпинист, после которого осталась собака. Теперь же, как предполагает следователь, тут встречаются гангстеры. Постояльцы — от андрогинной девушки Брюн (Нийоле Ожелите) до роковой брюнетки (Ирена Кряузайте) — ведут себя так странно, что доверять можно только псу. После снежного бурана в отеле появляется труп с оторванной головой, но без крови.
Эстонский режиссер Григорий Кроманов убавил градус иронии братьев Стругацких, на самом деле писавших пародию на детектив, добавил глубоких теней, ядовитого Day-Glo, наряды главного советского кутюрье Славы Зайцева, беспокойную электронику Свена Грюнберга и снял, вероятно, первый в мире неоновый нуар, опередив на несколько лет Ридли Скотта с его «Бегущим по лезвию». Несерьезная, по сути, история сработала в загадочной атмосфере мрачного места. Мы еще по «Сиянию» знаем, что отель — идеальное пространство для хоррора: там много пустых коридоров, по которым разгуливает бог знает кто.

В год премьеры экранизация романа Агаты Кристи получила на фестивале «Одесская альтернатива» приз с гоголевским названием «За воплощение на нашем экране темы страха и ужаса за рубежом». Обычно советские детективы, среди которых встречались экранизации западных авторов, не пугали аудиторию. Но грянула перестройка, и на том моменте, когда мертвый судья (Владимир Зельдин) поднимался из гроба, многие жители нашей страны впервые в жизни вскрикивали от страха в кинозале.
Играющий на нервах детектив Кристи в постановке Станислава Говорухина получился еще страшнее романа. Больше всего пугает даже не клаустрофобическая атмосфера острова-западни и мистические вставки, отражающие нечистую совесть персонажей (убийцам мерещатся призраки их жертв), а то, как артисты выразительно сходят на экране с ума в предчувствии неминуемой смерти. Несмотря на обильные и вполне натуралистично показанные убийства, «Десять негритят» не сурвайвал с джампскейрами. Говорухин поставил мощный психологический хоррор, напоминающий «квартирную трилогию» Полански: не столько зловещее преследует персонажей, сколько персонажи преследуют самих себя. От такого не убежишь.

На пике Серебряного века в Петербурге процветает модный художник Платон Андреевич (дебют на экране Виктора Авилова), который по заказу ювелира создает витринный манекен с умирающей нимфетки Анны (никому неизвестная и таинственно пропавшая Анна Демьяненко). Проходит время. Платон Андреевич потерял славу и деньги, колется морфием (первая на советском экране демонстрация употребления наркотиков), а в его искусстве заинтересован только заносчивый магнат Грильо (Михаил Козаков), который приглашает художника для оформления дома. В особняке среди мертвенно тикающих часов холодно улыбается прекрасная супруга дельца Мария (тоже Демьяненко). Платон Андреевич подозревает, что она — его ожившее творение.
Токсичный полураспад советской империи отметили многочисленные фильмы о русском модерне с его мертворожденной любовью, искусственной красотой и твердым знанием о грядущем конце мира, который в России всегда кончается не вздохом, но взрывом. Жемчужиной в короне декадансных фильмов стал культовый шедевр Олега Тепцова (невероятная работа для дебютанта) по сценарию Юрия Арабова — главного специалиста по фантасмагориям в нашем кино, который скончался в прошлом году. Неумолимое тиканье стрелок накладывается на поп-механику Сергея Курехина, написавшего для фильма одни из своих лучших музыкальных партий. Созданный для потусторонних ролей Авилов сыграл воплощение русского интеллигента, всегда ностальгирующего по тому, что было. В новое время его, конечно, не возьмут, но он и не хочет. Как поет группа Shortparis: «Потому что страшно».

Где-то по соседству с вполне себе советским городком раскинулось море широкое. Только море высохло, оставив среднеазиатские пески, в которых расплодились волки-людоеды. Из городка посылали туда вертолеты с охотниками, но те бесследно исчезали. Теперь в зыбучие пески отправляется пешая команда во главе с мелким чиновником (Юрий Кузнецов). Мужчинам выдают оружие, но стрелять из них умеет, кажется, только профессиональный охотник (Андрей Краско), а столкнуться им придется не с волками.
Постапокалиптический вестерн с библейскими обертонами посвящен экологической катастрофе — высыханию Аральского моря, на месте которого образовалась пустыня. Переполненный безнадегой фильм, в котором стреляют как в американском боевике, а душой мучаются словно в русской драме, появился на волне постапокалиптического тренда, начавшейся с комедийной, но, как обычно у Георгия Данелии, невеселой антиутопии «Кин-дза-дза». Всего за несколько лет малиновые штаны и «ку!» сменили ружья и сцены такой яростной жестокости, что режиссер Дмитрий Светозаров счел нужным указать в титрах: ни одна собака на съемках не пострадала. Про людей того же сказать нельзя. Про настоящих, разумеется, — которые жили на месте пустыни Аралкум.

Немолодого, приятного и безобидного одесского журналиста (Михаил Пахоменко) в полнолуние кусает странный пес. Переломавшись, как положено в американских ужастиках, мужчина отращивает клыки и отправляется на охоту. Начнет он с борзого конкурента по работе, которому в человеческом обличье боится слово сказать. Ловить его приходится сыну-милиционеру (Александр Балуев).
Печальный, даже депрессивный образец кино, использующего элементы фантастики, чтобы продемонстрировать бунт обывателя, который в российской традиции всегда губителен. Фильм показали единственный раз ночью по телевизору в 1990 году, после чего он больше тридцати лет считался утраченным. Золотые люди из команды From Outer Space отыскали картину, отреставрировали и даже добавили английские субтитры. Если бы заокеанские фанаты жанра узнали о советском социальном хорроре, то его восприятие им бы осложнили особенности нашего национального образа жизни. В ключевой момент фильма интеллигентный главный герой пытается разнять драку в очереди за мебелью, в которой граждане звереют быстрее, чем от укусов чудовищ.

Во время Гражданской войны в городке под властью белых интеллигентнейшего доктора с даром предвидения (Иннокентий Смоктуновский) утаскивают зловещие мертвецы. Его дочь Дина (Татьяна Скороходова), которой тоже мерещится всякое, вместе с верной нянькой (Майя Булгакова) спасается от наступления красных в казачьей станице. Мужчины, которые глядят на нее слишком сально, лишаются глаз, а то и жизни. Девушка пытается предостеречь местных, но они в ответ проникаются к ней ненавистью. Параллельно в современности правнучка Дины видит все это во сне.
Псевдорелигиозная мистика, переселение душ, парапсихология и прочий Кашпировский несказанно волновали постсоветские умы, перекормленные научным атеизмом. Если все это вычесть, останется популярная на исходе СССР попытка переосмысления событий большевистской революции. Дебютант Федор Петрухин, в отличие от таких знаменитых режиссеров, как Станислав Говорухин и Карен Шахназаров, не оплакивал «Россию, которую мы потеряли», выдуманную в (пост)перестроечный период, когда советские учебники истории полетели в мусорное ведро. «Дина» оплакивает всех жертв братоубийственной войны. Сильнейший момент фильма — монолог великой Булгаковой: «Все же родные! Что же вы убиваете друг друга?» Ради этого, безусловно, стоило поднимать мертвецов из могил.
 

Наглый московский журналист Игорь (сорежиссер фильма Игорь Шавлак, бесследно исчезнувший в 2007 году после кассового провала его хоррора «Путевой обходчик»), собирается жениться на номенклатурной дочке (Елена Караджова), но сейчас по заданию редакции приезжает в глухую деревню, где узнает много нового про покойников. Игорь селится у семьи, похоронившей девять дней назад патриарха (Николай Волошин), — что не помешало тому вернуться тем же вечером к ужину. Его внучка (тоже Караджова) дарит Игорю образок и очень советует уезжать.
Готическое творчество Алексея Толстого в 1990-х легло в основу первых российских фильмов о вампирах. По мотивам того же рассказа «Семья вурдалака» поставлен некрореализм Евгения Юфита «Папа, умер Дед Мороз». Шавлак с сорежиссером Геннадием Климовым перенесли рассказ в современность, вероятно потому, что на исторический фильм у них не было денег. Это придало картине определенный колорит, которого лишена гораздо более профессиональная постановка «Пьющие кровь» по тому же Толстому от именитого режиссера Евгения Татарского: у него были съемки в Италии, Марина Влади и саундтрек Курехина, но не было духа времени, если не считать за их примету пару голых женщин в кадре. Журналист Игорь бродит по старым развалинам — церквям, заброшенным домам и кладбищам, где на него отовсюду смотрят неподвижные глаза икон. Получился квест по дореволюционной России, о которой советский человек знал только то, что разрешалось генеральной линией партии. Перед распадом СССР люди пытались заново открыть для себя эту канувшую в небытие страну. В фильме достаточно жути (из Волошина получился один из самых впечатляющих вампиров в кино), но в основном на местные развалины просто интересно глазеть.